Рома и Токсиналепл. Глава 4. Видимо-невидимо
В один прекрасный день у Ромы Лапушкина на плече селится странное существо, видимое только ему и называющее себя Токсиналеплом. Из-за этой зверюки у Лапушкина периодически возникают неприятности — то в милицию попадет, то в глаз получит. А теперь еще выясняется, что Токси умеет предвидеть будущее. Но самое страшное, что если раньше он сидел никем незамеченный, то теперь его стало можно увидеть в зеркале. Дурдом? А вот и нет.
При этом нельзя сказать, что жизнь Ромы — кромешный ад. Нормальная такая жизнь. Веселая.
Гордо раскачиваясь на плече, Токсиналепл созерцал свое отражение. С тех пор, как у него появилась такая возможность, Рома стал тратить вдвое больше времени на утренние сборы. Токс умывался и чистился, как заправская барышня. Пригладив шерсть за ушами, лохматый придаток в который раз полюбовался своей мордой.
Иллюстрация Вячеслава Доронина
— Глазки подкрасить не желаешь? — не удержался от колкости Рома.
— Красота требует жертв, — не поморщившись, отозвался лохматый придаток и принялся разглаживать шерсть на морде.
— Подготовка к гей параду какая-то. Я опаздываю. У меня последний экзамен и я не хочу из-за тебя нарваться на пересдачу.
Рома решительно выключил воду и повернулся к двери ванной комнаты.
— Молодой повелитель, — запротестовал Токс. — Еще одну минуту!!
— Нет уж, хватит, — резко бросил парень. — И без того от тебя одни проблемы, сволочь мелкая.
Лапушкин распахнул дверь, и нос к носу столкнулся с отцом. Тот смотрел на сына с неудовольствием.
— Слушай, сколько можно занимать ванну? Ты же не один.
— Извини, пап, — Рома посторонился, пропуская отца, и поторопился на кухню.
— И перестань с ним разговаривать, — догнал голос Лапушкина-старшего. — Человеческий организм развивается до двадцати пяти лет. Вырастит еще твой мелкий.
От подобного комментария Рома поперхнулся, но благоразумно смолчал.
В коридоре было не протолкнуться. Валерка расстегнул рубаху уже до середины, но менее душно от этого не стало, и Кривошеев нервно теребил очередную пуговицу, думая о том, является ли она рубежом после которого расстегиваться в институте уже не прилично. Впрочем, терзали его и другие мысли. Историк со смешным именем Май Борисович решил схалявить и собрал два потока, пообещав устроить экзамен для всех сразу и без билетов в режиме «вопрос-ответ». Такой подход Валерке безумно понравился. Списывать не надо — красота. Только положить тетрадку с конспектом на колени и вовремя подсуетится с ответом. Проблема была лишь одна: свой конспект у Кривошеева был тонок, как дешевая туалетная бумага, а Лапушкина, который обещал поделиться своими записями, до сих пор не было. От этого Кривошеев нервничал все больше. Пальцы нервно теребили пуговицу, пока она не оторвалась вовсе, закрыв вопрос о приличиях.
У входа в институт Лапушкин остановился. Вестибюль первого этажа изобиловал зеркалами, в которых могли увидеть Токси, и Рома придумал прятать лохматого в рюкзак. Этот ритуал Токсиналеплу не нравился, он упрямился, ссылаясь на клаустрофобию. Но на самом деле причина была в другом. Вдруг как Рома забудет где-то рюкзак. Или потеряет. Что тогда?
Лапушкин сел на парапет, снял рюкзак, расстегнул молнию и поставил его рядом с собой. Токси как всегда заупрямился:
— Не полезу!
Иллюстрация Вячеслава Доронина
Рома тряхнул плечом, Токс покачнулся и больно вцепился в тело.
— Задушу, — сквозь зубы прошипел Лапушкин.
— Паспорт, — потребовал залога Токсиналепл.
Рома вздохнул, достал из внутреннего кармана куртки документы и бросил в рюкзак. Это тоже уже стало ритуалом. Тот Кто Сидит На Левом Плече здраво рассудил, что потерять рюкзак с документами будет обиднее, чем с ним и без Ромкиного паспорта закрываться на молнию отказывался.
Удостоверившись, что документы внутри, Токс неохотно спрыгнул следом. Над головой вжикнула застежка, чуть не прищемив шерсть.
— Поосторожнее, — потребовали из рюкзака. — И не до конца. А то я задохнусь тут с твоими бутербродами.
— Ну наконец-то! — с облегчением вздохнул Кривошеев вместо приветствия. — Ты где до сих пор?
— Брился, — отмахнулся Лапушкин. — Тебе кстати тоже советую. А то у тебя под носом непотребство.
Валера на подначку не ответил. Мысли его были о другом:
— Ты конспект принес?
— Принес, принес. А историк где?
— Апрель Борисыч? В деканат пошел за ведомостью. Давай уже конспект.
В протянутую тетрадку Валера вцепился мертвой хваткой с тем остервенением, с каким утопленник хватается за все, что плывет мимо, будь то хоть соломинка, хоть обух плывущего вниз топора. Жадно пролистав страницы, Кривошеев запихал конспект за пазуху. И вовремя — к толпе ожидающей экзекуции с видом заправского колобка семенил Май Борисович.
В аудитории было тесно к радости Валерки, который, забыв про духоту, думал, как достать заветную тетрадку. Историк тем временем уселся за стол, оторвал голову бутылке с минералкой и жадно присосался к горлышку.
— Сушняк замучил, — хихикнул кто-то с задней парты.
Май Борисович окинул галерку суровым взглядом и выдал сакраментальное:
— Еще один звук не по делу и будете тянуть билеты.
Студенты притихли, а историк уткнулся в ведомость. В наступившей тишине Рома отчетливо услышал голос из рюкзака.
— Молодой повелитель, выпусти меня!
Слышать Токса не мог никто кроме Лапушкина, но Май Борисович почему-то поднял голову и посмотрел на Рому.
— Молодой повелитееель! Я сейчас задохнусь!
Рома пихнул ногой стоящий у прохода рюкзак.
— Если не выпустишь, — взвизгнуло оттуда болезненно. — Я съем твой паспорт.
Рома постарался не реагировать, но угроза Токса видимо отразилась на его лице. Май Борисович поднялся из-за стола и направился к Роме.
— Лапушкин, что у вас там?
— Где? — Рома поднял на историка чистые, как вода в горной речке, глаза.
— Откройте рюкзак.
— Слышь, Лопух, шпоры лучше в чемодане прятать, — риготнул с задней парты Бугай. Впрочем, тут же и замолчал, удостоившись взгляда историка.
Лапушкин нагнулся и расстегнул рюкзак. И вот тут случилось то, чего случиться не могло никак. Глаза Мая Борисовича стали круглыми, как у совы, а взгляд бессмысленным, как у рыбы. И по глазам этим было ясно, что историк увидел то, чего кроме Лапушкина не видел никто.
Иллюстрация Вячеслава Доронина
— Кто это?
От растерянности мысли разбежались, будто тараканы. Рома открыл рот, не нашел, что сказать, и подумав, что с открытым ртом выглядит не очень умно, клацнул челюстью. Зато нашелся Токсиналепл.
— Привет, — донеслось из рюкзачных недр. — Я тот, кто сидит в рюкзаке.
Историк попятился, сплюнул, пролепетал нечто среднее между «чур меня» и «черт с тобой», и, схватившись за сердце, мешком повалился на пол. Кто-то из девчонок пронзительно взвизгнул. Сзади, словно цунами, налетел Бугай.
— Ты че, Лопух, озверел? Чего у тебя там?
Кирилл схватил рюкзак и перевернул, рассыпав по полу содержимое. Токс подсуетился и, вцепившись в Ромину руку всеми четырьмя конечностями, вскарабкался на плечо.
— Совсем спятил? — рыкнул на него Рома.
— Он не мог меня видеть! — жалобно запищал Токси.
— Сам дурак, — ввернул Бугай, приняв тираду на свой счет и отвесил Лапушкину подзатыльник.
Вокруг уже творилось что-то невероятное. Кто-то пытался помочь Hоме сложить разбросанные вещи обратно в рюкзак, кто-то кричал, что надо вызвать врача, кто-то пытался помочь историку. Май Борисович вяло отмахивался и пытался что-то сказать, тыча пальцем в сторону левого плеча Ромы Лапушкина.
— Что он хочет?
— Бесы, — прошептал историк, снова хватаясь за сердце.
— Да вызовите же врача!
— Все ясно, — подытожил Бугай, повернулся к двери и бросился в коридор.
Секунду спустя на весь этаж разнесся его вопль: «Вызовите врача. Январь Борисыч до чертей допился!»
Рома молча брел по аллейке с бутылкой пива. Паника прошла, оставив сверлящее где-то глубоко внутри беспокойство. А паниковать было из-за чего. Экзамен так и закончился не начавшись, Мая Борисовича увезли на «скорой» с подозрением на сердечный приступ. А виновник всех этих безобразий сидел теперь в рюкзаке. От греха подальше.
Выпустить Токса Лапушкин решился только дома поздно вечером, запершись в комнате.
— Я тут не причем, — первым делом сообщил тот.
— Он тебя видел.
— Но он же не мог меня видеть.
— И слышал.
— Но он же не мог меня слышать.
— Что ты мне тут втираешь сказку про красную шапочку?! — взорвался Рома. — Не мог видеть, не мог слышать. Большие глазки, большие зубки... Он же видел! Как это могло получиться?
— Не знаю, — насупился Токс. — Об этом может знать кто-то из высших. Вы, например. Но вы ничего не помните и не торопитесь вспоминать.
— Надоел со своими непонятками! — вконец разозлился Рома.
— Еще об этом может знать что-то ваш папенька. Может он найдет выход из ситуации, — голос Токси стал задумчивым. — Кажется, мне придется вернуться. Что вы скажете на это?
Лапушкин стянул штаны и плюхнулся на диван.
— Я скажу, что буду спать. И ну тебя к дьяволу!
Погасив свет, он закрыл глаза, но сон не шел еще долго. В голове возились, словно мыши в кладовке мелкие шебуршащие мыслишки. А на плече гундосил что-то неразборчивое Токсиналепл, разговаривающий видимо сам с собой.
Утро выдалось приятным. В окошко било солнце, а под окошком щебетали озверевшие от начала лета, воробьи. Рома потянулся и сел на диване. Вчерашнее безобразие осталось в голове лишь парой забавных и не очень воспоминаний. От тревог не осталось и следа.
— Ну, и где твое «с добрым утром, молодой повелитель»? — скосился Рома на левое плечо. Но Токсиналепла на месте не было.
— Токси! — позвал Лапушкин.
Он откинул одеяло, обежал кругом комнату, заглянул в рюкзак. Но от присутствия лохматой бестии, что досаждала ему своим присутствием четыре месяца, не осталось и следа.
— Токс, ты где?
Неужели и вправду он решил вернуться туда откуда пришел? Роме почему-то стало грустно.
— Где ты, мелкая сволочь? — прошептал он. Но никто не ответил.
— Вот так все и было, — закончил Рома свою историю.
Они с Лесей сидели на лавочке в парке. И Рома решился поделиться самым сокровенным с самым близким. Вывалив события последних месяцев он уткнулся взглядом в асфальт, не решаясь поднять головы. Девушка провела рукой по его щеке, потрепала волосы.
— Ты мне веришь? — тихо спросил Рома.
— Я знаю, что так и было, — отозвалась Леся.
Лапушкин встрепенулся, в глазах его все еще было недоверие.
— Правда, — улыбнулась Леся. — Я его чувствовала. И потом все говорило в пользу того, что на твоем плече кто-то живет.
— Знаешь, — грустно усмехнулся Рома. — Он конечно мелкая пакость, но мне его не хватает. Как думаешь, он вернется?
Леся пожала плечами:
— Не думай об этом. И не грусти. Ты сдал экзамены, окончил первый курс. У тебя есть друзья. На дворе лето. У тебя вся жизнь впереди. Чего ты такой поникший?
— Я не поникший, — улыбнулся Рома, но голос его все же дрогнул.
Он резко встал и протянул девушке руку:
— Пошли.
— Куда? — поднялась следом Леся.
— Разберемся. У нас все лето впереди.
______________________________
Проект «соавтор». Вопрос к читателям:
Токси исчез, но обещал вернуться. Вернется он или нет, зависит только от тебя. Итак, скажи ему:
- Прощай, Токси!
- До свидания, Токси!
Прголосовать читатели так и не успели. Журналу прикрыли финансирование. Прощай, Токси!